Нас спас Чуваш, погибший при защите Ленинграда!
Ильенко Глеб Андреевич. Отрывок из "Воспоминаний", Чебоксары, Май 2006.
...Жили мы тогда в Ленинграде. Ангел-Хранитель спас нас и тогда, когда суровой, холодной, голодной зимой мы не умерли ни от бомбежек, ни от голода, ни от холода. В большой многокомнатной квартире жило 5-7 семей. В нашей комнате площадью 35-40 метров мы жили впятером, в то время так жили почти все ленинградцы. Поставили буржуйку, трубу вывели в окно. Если не задувало ветром дым в комнату, то, разрубив очередной стул, можно было немного натопить. Но всё равно всю зиму были одеты.
Зима 1941 года была очень суровой. Зимой в Петербурге, из-за его расположения на границе с Полярным Кругом, светает в 10 утра и позже, а темнеет уже около 15 часов. Так я и просидел на стульчике, одетый, всю зиму почти в темноте. Все время просил «Хеба-хлеба», а себя я называл Геба.
Мы были на грани дистрофического кризиса. Родители говорили о том, что уже плыл в глазах туман, кружилась голова. Приближался конец. Но через некоторое время произошел случай, за который надо благодарить Бога, Ангела-Хранителя и нашего спасителя. Мама, как обычно, пошла на Неву за водой. Набрав воды, начала подниматься на берег, поскользнулась и упала. Почувствовала, что встать нет сил. А мороз крепкий. Она знала, что без неё мы все погибнем. Заплакала. Вдруг над ней кто-то наклонился и спросил: «Вам плохо?». Это был военный. Она сказала, что в доме муж и трое детей. Он помог ей подняться, дойти до дома, подняться на третий этаж. А когда увидел нас, то растопил буржуйку, развязал вещевой мешок, а там! - две буханки промерзшего хлеба, достал две банки тушёнки. Этот эпизод врезался мне в память, когда все радостно, возбуждённо хлебали из большой кастрюли суп из хлеба с тушёнкой и радовались. Это было спасение на какое-то время. Он пробыл с нами, рассказал, что ему дали одно — или двухдневный отпуск за геройство в каком-то деле, что он из Чувашии. Мама спросила тогда: «Где это?». Не знала, что судьба распорядится так, что мы будем связаны с Чувашией, что город Чебоксары станет нашим родным на всю жизнь. Капитана звали Устинов Иван Устинович из Красноармейского района. Потом, когда мы оказались в Чувашии, немного отошли, начали искать. Но то ли фамилию я спутал, то ли ещё что-то — мне потом найти нашего спасителя или его близких не удалось. А родители говорили, что получили сообщение, что капитан Устинов Иван Устинович (имя, которое я, видимо, спутал) пал смертью храбрых при защите Ленинграда. Помните, дорогие внуки — нас спас Чуваш, погибший при защите Ленинграда!..
...Жили мы тогда в Ленинграде. Ангел-Хранитель спас нас и тогда, когда суровой, холодной, голодной зимой мы не умерли ни от бомбежек, ни от голода, ни от холода. В большой многокомнатной квартире жило 5-7 семей. В нашей комнате площадью 35-40 метров мы жили впятером, в то время так жили почти все ленинградцы. Поставили буржуйку, трубу вывели в окно. Если не задувало ветром дым в комнату, то, разрубив очередной стул, можно было немного натопить. Но всё равно всю зиму были одеты.
Зима 1941 года была очень суровой. Зимой в Петербурге, из-за его расположения на границе с Полярным Кругом, светает в 10 утра и позже, а темнеет уже около 15 часов. Так я и просидел на стульчике, одетый, всю зиму почти в темноте. Все время просил «Хеба-хлеба», а себя я называл Геба.
Мы были на грани дистрофического кризиса. Родители говорили о том, что уже плыл в глазах туман, кружилась голова. Приближался конец. Но через некоторое время произошел случай, за который надо благодарить Бога, Ангела-Хранителя и нашего спасителя. Мама, как обычно, пошла на Неву за водой. Набрав воды, начала подниматься на берег, поскользнулась и упала. Почувствовала, что встать нет сил. А мороз крепкий. Она знала, что без неё мы все погибнем. Заплакала. Вдруг над ней кто-то наклонился и спросил: «Вам плохо?». Это был военный. Она сказала, что в доме муж и трое детей. Он помог ей подняться, дойти до дома, подняться на третий этаж. А когда увидел нас, то растопил буржуйку, развязал вещевой мешок, а там! - две буханки промерзшего хлеба, достал две банки тушёнки. Этот эпизод врезался мне в память, когда все радостно, возбуждённо хлебали из большой кастрюли суп из хлеба с тушёнкой и радовались. Это было спасение на какое-то время. Он пробыл с нами, рассказал, что ему дали одно — или двухдневный отпуск за геройство в каком-то деле, что он из Чувашии. Мама спросила тогда: «Где это?». Не знала, что судьба распорядится так, что мы будем связаны с Чувашией, что город Чебоксары станет нашим родным на всю жизнь. Капитана звали Устинов Иван Устинович из Красноармейского района. Потом, когда мы оказались в Чувашии, немного отошли, начали искать. Но то ли фамилию я спутал, то ли ещё что-то — мне потом найти нашего спасителя или его близких не удалось. А родители говорили, что получили сообщение, что капитан Устинов Иван Устинович (имя, которое я, видимо, спутал) пал смертью храбрых при защите Ленинграда. Помните, дорогие внуки — нас спас Чуваш, погибший при защите Ленинграда!..
Подробности материала
Date
Исследовательская работа
Скачать из воспоминаний Ильенко.pdf (13 просмотров)
Автор
Глеб Андреевич Ильенко